Нападающий московского "Динамо" Крис Саймон в интервью официальному сайту клуба рассказал о том, как пытался учить русский язык, кто помог ему освоиться в новом клубе и почему он решил стать тафгаем.

– Крис, вы как-то признались, что купили себе компакт-диск, чтобы изучать русский язык. Какова судьба этого диска?

– На самом деле там оказался не один диск, а целых шесть. Когда я открыл коробку, то вытащил один из них, чтобы начать заниматься. Я честно пытался выполнять упражнения, но у меня ничего не получалось. И тогда я убрал диск обратно. Через какое-то время решил попробовать еще раз. Но снова безрезультатно. Пару месяцев назад ко мне в гости приезжала моя семья. Жена нашла эту коробку, открыла ее и не смогла найти третий диск. Когда она меня спросила, куда я его задевал, мне стало очень смешно. Только тогда до меня дошло, что я начал изучать русский сразу с третьего диска. Почему я начал не с первого – до сих пор понять не могу. Я решил, что этим летом снова засяду за язык. Только теперь уж точно начну с первого диска.

– О вашей жизни в Чехове мы слышали несколько забавных историй. Например, как вы однажды расплачивались в местном магазине. Кассирша назвала вам сумму по-русски, а вы не поняли и стали наклоняться к ней, чтобы увидеть цифры на мониторе. Девушка была так напугана, что даже захлопнула перед вами кассу. Было такое?

– Полная чушь. Знаете, Чехов – маленький город. И меня там многие знают. Отношение ко мне очень дружелюбное. Ни разу не возникало никаких проблем. В том числе и в магазинах. Если я не понимаю, сколько мне надо заплатить, кассирши просто поворачивают в мою сторону монитор, на котором видна сумма покупки. И вопрос решен.

– Часто ли о вас в прессе пишут неправду?

– Знаете, в России я дал всего пару интервью для телевидения и, наверное, столько же для печати. Когда же я захожу в интернет, то вижу порядка 50 интервью, которых я вообще не давал. Но мне, если честно, на это наплевать. Мне совершенно безразлично, что обо мне пишут или говорят. Для меня самые важные вещи – это моя семья и команда. Если с ними все будет в порядке, то и я буду счастлив.

– Можете привести пример, когда вы видели интервью, которого не давали?

– Взять хотя бы историю с моим обменом в "Динамо". Я по этому поводу вообще интервью не давал, однако в интернете откуда-то появились мои слова. Понимаю, что у журналистов такая работа. Но я-то прекрасно помню, что и кому говорил.

– Ваш партнер по звену Леонид Комаров не раз признавался, что хочет быть похожим на Яркко Рууту. Учитывая ваши непростые отношения с этим хоккеистом (Саймон пнул коньком финна, за что схлопотал 30 матчей дисквалификации), вы еще не объяснили Лео, что это плохой пример для подражания?

– Я с Рууту не встречался в обычной жизни, вне хоккея. Но уверен, что он хороший парень. У меня было много стычек с ним на льду, когда я играл за "Калгари", а он за "Ванкувер". Причем Рууту все делал исподтишка. У нас с ним была приличная вражда. Но он не боец. Поэтому я никогда не мог с ним нормально побиться. Есть такие хоккеисты в лиге, которые играют грязно. Это Рууту, Холлвег, Эйвери. За ними почему-то судьи особо не наблюдают, и им зачастую все сходит с рук. Кстати, когда я посмотрел на Рууту в международных матчах, то с удивлением увидел, что он, оказывается, может и шайбы забрасывать, и пасы голевые отдавать.

– А что скажете о Лео Комарове?

– Он играет в очень интересный и жесткий хоккей. Все время лезет на ворота, впечатывает в борт соперника. Провоцирует. Такой игрой он заслужил симпатию своих болельщиков. Когда "Динамо" встречалось с "Витязем", Лео действовал в своей привычной манере. И у меня было одно желание: прижать его как следует, чтобы он нам больше не досаждал. Когда же ты оказываешься с ним в одной команде, то понимаешь, что тянешь с ним одну лямку. И это здорово. Его стиль игры позволяет находить определенные лазейки у команды соперника, через которые можно достичь нужного тебе результата. А вообще Лео очень дружелюбный и приятный парень. Он мне помог на первых порах лучше влиться в коллектив.

– Какое впечатление на вас произвел главный тренер "Динамо" Олег Знарок?

– Я с ним раньше лично не пересекался. Хотя Сандис Озолиньш, с которым мы вместе играли в НХЛ и выиграли даже Кубок Стэнли, говорил, что Знарок – отличный тренер и замечательный человек. Я провел не так много времени в "Динамо", но уже понял, что Олег – тренер, которому не все равно, что происходит в команде. Он печется о своих игроках. И каждый хоккеист платит ему той же монетой. Все игроки полны решимости сделать то, что говорит тренер. В моей профессиональной карьере был только один коуч, который обладал похожими качествами. Это Тед Нолан. Он все делал для того, чтобы игроки действительно чувствовали себя частью команды и полностью отдавались игре. Всегда приятно видеть, когда тренер больше заботится о состоянии игроков, чем о себе. Думаю, команда, где есть такой специалист, рано или поздно сможет добиться серьезных результатов.

– Александр Карповцев гордится, что однажды подрался с вами, победив, как он считает, в той драке. Правда, он сказал, что больше не хотел бы с вами столкнуться на льду. А у вас были мысли о реванше?

– Я помню этот бой. Карповцев достаточно быстро тогда упал. Он вообще удивил меня тем, что не отказался биться со мной. Карповцев – большой парень, физически хорошо развитый. Если он считает, что тогда победил, пусть наденет себе корону и купается в этой славе. Мне, по большому счету, все равно, что он думает о том бое.

– Герой Дюма из "Трех мушкетеров" Портос на вопрос, почему он дерется, ответил: "Я дерусь просто потому, что дерусь". Как бы вы ответили на этот вопрос?

– Честно говоря, я не знаю такого писателя. Но отвечу так: я дерусь, потому что умею это делать хорошо. Когда я вижу, что ребят из моей команды кто-то обижает, проводит против них неправильные силовые приемы, я понимаю, что этих людей надо наказать. Ну а если кто-то въезжает в твоего вратаря, драки здесь не избежать. Хоккей – это игра, в которой нужно уметь очень многое. Когда парень может подраться, принять вызов, который ему бросает тафгай, я сразу проникаюсь уважением к такому человеку. Ведь быть тафгаем – это очень серьезный и достойный уважения выбор. Может быть, такой же достойный, как и выбор вратарской судьбы. Когда ошибается вратарь – это пропущенная шайба. Когда ошибается боец – это разбитое лицо и много боли. Тафгай испытывает очень серьезное давление. Когда я приехал в Россию, я понял, что здесь у меня будет другой хоккей. Я много тренируюсь, чтобы играть еще лучше. И у меня есть определенные успехи. Например, на Матче звезд я лучше всех справился с бросками на точность. Но для меня это не было чем-то выдающимся, потому что я постоянно тренируюсь.

– Мы, кстати, слышали, что когда составлялись списки игроков, которые должны были бросать на точность, многие были удивлены, увидев Саймона в этом конкурсе.

– Знаете, для игроков моего амплуа быть приглашенным на Матч звезд – это немного необычно. Но когда люди начинают смотреть на твою статистику, они задумываются: а почему бы и нет? Не буду лукавить: когда я выходил на тот конкурс, то немного нервничал. Потом, когда я пересматривал это шоу, было заметно, что я дергался. Поэтому, наверное, и попал в перекладину вместо мишени. Но потом пятой шайбой я все-таки исправил ситуацию. И оказался лучшим в этом конкурсе. Вообще, я здорово провел "звездный уик-энд". Хороший праздник хоккея получился. Особенно было приятно повидаться с теми ребятами, с кем когда-то играл вместе.

– Например, с Валерием Каменским. Вспоминали с ним прошлое?

– Мы выиграли вместе с ним Кубок Стэнли. Такие победы сразу связывают людей в команде. Было очень приятно вновь его увидеть. Каменский – интересный тип человека. У него очень сильно развито лидерство. Он был очень мастеровитым хоккеистом. Но прежде всего Валерий – замечательный человек. Своими человеческими качествами он мне даже больше запомнился, чем игровыми. Он всегда очень трепетно относился к людям. И с ним у меня сложились дружеские отношения в то время, когда мы выступали за одну команду. Мы с Каменским не только встречались на льду, но и дружили семьями. Помню, что его сын часто приходил на наши игры. И на Матче звезд Валера мне сказал: "Сай, мой сын помнит не очень многих, с кем мне пришлось играть, но о тебе он вспоминает". Меня это тронуло. Ведь сын Каменского в то время был совсем маленьким. Однако запомнил меня.