Автор двух шайб в финале молодежного чемпионата мира Артемий Панарин вспоминает свои первые в недолгой хоккейной карьере премиальные, опасается звездной болезни и называет тренера, который посчитал его бесперспективным.
В футбол играть могу
– Месси признали лучшим игроком мира. Правильно, наверное. Хотя бы потому, что по физическим данным он меня напоминает. Тоже невысокий, не слишком мощный. Хотя не мне рассуждать о футболе. Я его практически не смотрю – неинтересно. Играть люблю, а смотреть – нет. Хоккей и другие виды спорта тоже не часто смотрю. Слежу только за чемпионатом КХЛ. При этом сам и в баскетбол могу поиграть, и в футбол.
Ночь, кефир, машина
– Если бы не дедушка, то из меня, может быть, и не получился бы хоккеист. Именно он возил меня на тренировки из Коркино в Челябинск – в пять утра на старом уазике. Ох, времена были, сейчас даже не верится. Еще не рассвело, темно. Я в машине досыпаю или ем булку с кефиром. Машина ломается – оказывается, нужно воду залить. Воды нет, холодно, тогда дедушка растапливает лед и мы едем дальше. Иногда меня жалели и не будили на тренировку. Расстраивался ли я? Да я еще тогда ничего не понимал. Не везли – и ладно.
Дыня вместо машины
– Дедушка очень хотел, чтобы я стал хоккеистом. Не исключено, что даже больше, чем я. Допустим, он заставлял меня ходить по квартире в коньках, чтобы «ноги привыкали». Бабушка постоянно ругалась, мол, что же вы делаете: паласы рвете, пол царапаете! А я получал от деда шоколадку за то, что мог ходить в коньках. Он же платил мне и первые премиальные. Гол – рубль. Я аккуратно складывал деньги в спичечный коробок. А сам-то мелкий еще был, не по-нимал, что сколько стоит. Вижу, коробок заполнился. Думаю, ну все, денег куча. Теперь можно купить машину. Пошли с дедом, я спрашиваю: «На что мне денег хватит?» Он говорит: «На дыню». Представляете! А я хотел машину. Да не настоящую, а игрушечную с дистанционным пультом. Пришлось покупать дыню. Съели.
Ни наркотиков, ни алкоголя
– Я еще про дедушку расскажу. Он, например, постоянно твердил мне, что пить и курить – это плохо. Сам, между прочим, не пьет и не курит. А уж про наркотики он мне такого нарассказывал, что я до сих пор боюсь даже думать о них. Нет, я сейчас и сам все понимаю, но, думаю, что страх к наркотикам уже внутри меня сидит. Тем более позже я сам увидел, что они делают с людьми. Курить пробовал – не понравилось. Что касается алкоголя… Я же взрослый человек. Мне даже не надо объяснять, насколько это может повредить карьере. Сам все прекрасно понимаю. Хотя в интернатах насмотрелся всякого.
10 лет по интернатам
– Я же уже десять лет в интернатах живу. Про историю, почему я уехал из Челябинска, еще расскажу, но после этого у меня фактически дома и не было. Все родные остались в Коркино, только мама переехала в Подольск. Без нее было бы совсем тоскливо. Плохое что-то не вспоминается, хотя тяжелые времена были. Кормили нас плохо. Кажется, чуть ли не на 80 рублей в день. Мама помогала – давала 50 рублей в день, и это была огромная сумма. Рядом с интернатом находился магазин «Овощи» – мы там были постоянными клиентами. Быстрорастворимую лапшу покупали, еще что-то. Есть-то хотелось.
Хочу дом
– Вот так подумаешь, и хочется уже свой угол. Хочу большую кухню, большие комнаты. Чтобы было куда прийти. Подруга приготовит что-нибудь, я зайду в комнату, поужинаю, включу телевизор и буду готовиться к тренировке. Красиво звучит, да? Но вот я иногда у подруги живу, а через несколько дней мне уже обратно хочется, на базу. Там я себя чувствую в своей тарелке, мне есть о чем поговорить. Иногда подруга звонит, а я ей: ну дай же мне с пацанами пообщаться-то. Привык, видимо, уже к тому, что постоянно ребята вокруг, что шумно, что весело. Да и пока квартиры нет, привыкать к иной жизни бессмысленно. Мы на базе «Витязя» живем с Георгием Белоусовым. Никаких проблем, мы же друг друга с пяти лет знаем, он тоже из Челябинска.
Отчисления заслуживал
– Из «Трактора» меня отчислили как бесперспективного. Перевели в «Сигнал». Я в новую команду на первую тренировку пришел и был в шоке: никакого хоккея, все дерутся. Хотел закончить… Хотя, нет, вру. Закончить не хотел. Я вообще не понимаю, как это можно сейчас закончить с хоккеем. Столько времени отдал любимому делу – и от него отказаться? Раньше я думал, что человек, выступавший в Высшей лиге, никогда самостоятельно не закончит, а недавно узнал, как молодой парень, поигравший в КХЛ, решил завязать. Не понимаю. Так вот, к отчислению. Тренер Олег Семендяев посчитал, что из меня толка не будет. Он еще во время сезона хотел меня отправить в другую команду, но перенес решение на лето. Я же невысокий, худой, а он тогда набрал здоровых парней. Есть ли злость? Да нет никакой злости. По правде говоря, я заслуживал отчисления. Играл слабо, постоянно терял шайбу, допускал много ошибок. Вот меня и отправили. Уже потом дедушка позвонил знакомым, и меня забрали в Подольск.
Драка с Саймоном
– Все думают, раз в «Витязе» играешь – значит дерешься. Во-первых, последний раз я дрался, когда мы играли на первенство школ. Смешной бой вышел. Оба в масках: одной рукой хватаешь за маску, а другой рукой в перчатке бьешь. Вот и колотили друг друга, пока силы не кончились. А недавно пошли с Белоусовым в зал, надели перчатки и решили в шутку побоксировать. Потом завелись, начали друг друга мутузить. А разнять-то некому. В общем, пока оба без сил не упали, так и бились. С нашими же бойцами мы даже в шутку не дрались. Хотя расскажу еще один случай. Однажды на тренировке я случайно попал Крису Саймону в спину. Даже не прямым броском – шайба отлетела от штанги. Саймон разворачивается, сбра-сывает перчатки и бежит на меня. А я понять не могу, шутит он или нет. Реально ведь страшно. Вы представляете Саймона? Огромные кулаки, бешеный взгляд – и бежит на тебя. Я за Саню Павлинова прячусь, Крис меня ловит… Оказывается, он шутил.
Слабый английский
– Про меня не так много писали в прессе, но после того как Крис Саймон назвал меня самым техничным игроком, внимания стало больше. Я до сих пор не знаю, почему он так сказал. И очень жалею, что мне не хватает знаний английского, чтобы выразить ему благодарность за те слова. Хотя мне очень интересно, почему мы, когда приезжаем в Америку, учим английский, а легионеры, когда приезжают к нам, не учат русский. Впрочем, иностранный надо знать, мало ли что будет. Я же не задрафтованный, а вдруг задрафтуют. Можно съездить туда, сфотографироваться с бейсболкой, с майкой, вывесить фотографию на «Вконтакте». Ну да, а что еще делать? Честно говоря, никуда ехать не хочется, тут еще надо поиграть.
Не заболеть бы
– Вряд ли чемпионство меня изменит. Хотя, конечно, есть риск, что заболею звездной болезнью. Через это, наверное, все проходят. Очень волнуюсь. Самое страшное – если это на общении с партнерами скажется. В том смысле, что не хотелось бы портить нынешние отношения. Не знаю даже, что и будет, если звездная болезнь появится. Надеюсь, все это мимо пройдет.
Привет городу
– Знаете, что я кричал в камеру после церемонии награждения? «Коркино» – город, в котором я родился! Хотел привет передать, но вообще в тот момент я уже без сознания был. Там же на льду после финальной сирены уже и не понимаешь ничего. Все как в ту-мане. А вы знаете, я знал, что забью. Было предчувствие. Трясло меня с утра прилично, но я даже никому говорить не стал, чтобы не сглазить, а вечером все подтвердилось. Меня же чуть не отцепили от чемпионата мира. Я же все это чувствовал.
|
