Сергей ГОРЛУКОВИЧ Горлукович Сергей Вадимович. Защитник. Заслуженный мастер спорта. Главный тренер ФК "ВИТЯЗЬ" в сезоне 2008
Родился 18 ноября 1961 г. в д. Боруны Гродненской обл.
Воспитанник могилевской СДЮСШОР-6. Первые тренеры - Турков и Киселев.
Выступал за команды «Торпедо» Могилев (1980), «Гомсельмаш» Гомель (1981 - 1984), «Динамо» Минск (1985 - 1986), «Локомотив» Москва (1986 - 1989), «Боруссия» Дортмунд, Германия (1990 - 1992), «Байер» Юрдинген, Германия (1992 - 1995), «Спартак-Алания» Владикавказ (1995), «Спартак» Москва (1996 - 1998), «Торпедо-ЗИЛ» Москва (1999), «Чкаловец-Олимпия» Новосибирск (2000), «Локомотив» Нижний Новгород (2001), «Мика», Армения (2002).
Чемпион России 1995, 1996, 1997, 1998 гг. Обладатель Кубка России 1998 г.
За сборную СССР/России провел 38 матчей, забил 1 гол. За олимпийскую сборную СССР сыграл 9 матчей. Также за сборную СССР сыграл в 1 неофициальном матче.
Чемпион Олимпийских игр 1988 г. Участник чемпионатов мира 1990, 1994 гг. Участник чемпионата Европы 1996 г.
Тренер-селекционер клуба «Спартак» Москва (2002 - 2004). Тренер в клубе «Сатурн» Раменское (2004). Главный тренер клуба «СКА-Энергия» Хабаровск (2006). Главный тренер клуба "Авангард" Курск (2007). Главный тренер клуба "Витязь" Подольск (с 2008-го).
Кавалер ордена «Знак Почета».
КОГДА-ТО МЕНЯ ПРИЗНАЛИ БЕСПЕРСПЕКТИВНЫМ
Сергей ГОРЛУКОВИЧ Горлукович Сергей Вадимович. Защитник. Заслуженный мастер спорта.
Родился 18 ноября 1961 г. в д. Боруны Гродненской обл.
Воспитанник могилевской СДЮСШОР-6. Первые тренеры - Турков и Киселев.
Выступал за команды «Торпедо» Могилев (1980), «Гомсельмаш» Гомель (1981 - 1984), «Динамо» Минск (1985 - 1986), «Локомотив» Москва (1986 - 1989), «Боруссия» Дортмунд, Германия (1990 - 1992), «Байер» Юрдинген, Германия (1992 - 1995), «Спартак-Алания» Владикавказ (1995), «Спартак» Москва (1996 - 1998), «Торпедо-ЗИЛ» Москва (1999), «Чкаловец-Олимпия» Новосибирск (2000), «Локомотив» Нижний Новгород (2001), «Мика», Армения (2002).
Чемпион России 1995, 1996, 1997, 1998 гг. Обладатель Кубка России 1998 г.
За сборную СССР/России провел 38 матчей, забил 1 гол. За олимпийскую сборную СССР сыграл 9 матчей. Также за сборную СССР сыграл в 1 неофициальном матче.
Чемпион Олимпийских игр 1988 г. Участник чемпионатов мира 1990, 1994 гг. Участник чемпионата Европы 1996 г.
Тренер-селекционер клуба «Спартак» Москва (2002 - 2004). Тренер в клубе «Сатурн» Раменское (2004). Главный тренер клуба «СКА-Энергия» Хабаровск (2006). Главный тренер клуба "Авангард" Курск (2007). Главный тренер клуба "Витязь" Подольск (с 2008-го).
— Как начинался ваш путь в футболе? Занимались какими-то еще видами спорта? Вы всегда демонстрировали скоростную и атлетичную игру, да и телосложение у вас мощное для футболиста.
— Нет, кроме футбола, никакие другие спортивные секции не посещал. Но к общефизической подготовке, особенно в межсезонье, относился очень серьезно. Потому и по части физической готовности никогда не имел проблем.
А начало спортивного пути было довольно обычным: с десяти лет регулярно занимался в могилевской СДЮСШОР. Родители к спорту не имели отношения и моего увлечения не приветствовали. Проявляли интерес к футболу, только когда я стал уже известным спортсменом. Но к этому пришлось идти долгие годы. В детстве больших надежд я не подавал. Более того, после окончания спортшколы ни одна из команд в регионе меня не хотела брать. И это при том, что в то время существовало положение, по которому в любой команде — участнице 2-й лиги всесоюзного первенства должны были играть минимум два воспитанника местной ДЮСШ выпуска последнего года! Мне такой вердикт и вынесли: «Бесперспективный».
— И чем вы занимались по окончании средней школы?
— Я поступил на дневное отделение Могилевского машиностроительного института. Будучи студентом первого курса, я продолжал заниматься в секции у своего тренера Ивана Антоновича Туркова вместе со школьниками. Хотя, ясное дело, Турков зарплату за меня не получал и выставлять за свою команду на игры не имел права. Через год по рекомендации Туркова тренер юношеской сборной Белоруссии Абрамович взял меня в свою команду на турнир «Переправа». Мы играли на юге, попадали на глаза именитым тренерам. (Выступавший тогда со мной Сергей Алейников в 1982 году стал чемпионом СССР, а позже играл со мной в сборной). На втором курсе я играл за КФК «Торпедо», Могилев. Спустя год съездил на сбор с могилевским «Днепром», который тренировал Анатолий Байдачный. Но в конце концов я оказался в «Гомсельмаше» — также в команде 2-й лиги. По окончании второго курса перевелся в Гомельский политехнический институт, который и окончил, получив специальность инженера-механика по оборудованию литейного производства.
— А каким образом вы попали в «Динамо» (Минск)? Кто пригласил?
— Просто я окончил институт, и, соответственно, закончилась отсрочка от армии. Это у меня было срочной службой.
— Можно, конечно, позавидовать такой срочной службе — в команде высшей лиги!.. Но ведь в минском «Динамо» в течение первого же сезона вы провели в основном составе более половины матчей. До этого момента кто из тренеров помимо Туркова сыграл наибольшую роль в становлении Горлуковича-футболиста?
— За всю мою карьеру игрока со мной работало много наставников, и каждый что-то мне дал, всем я благодарен. Но за свой белорусский период футбола я кроме Туркова выделил бы Киселева.
— Того самого спартаковца Николая Киселева, одного из лидеров «Спартака», игравшего за сборную на чемпионате мира в Мексике в 1970-м?
— Я как болельщик уже не застал Киселева в игре, но в качестве тренера «Гомсельмаша» в 1984 году Николай Иванович сделал для меня очень много. В том сезоне я забил 17 мячей и вообще раскрылся, почувствовал уверенность в своих силах. Скажу больше: для меня было счастьем, что судьба свела с этим прекрасным человеком и специалистом. Низкий ему поклон.
— Отчего вы не остались в минском «Динамо» после окончания срочной службы?
— Хотя со мной в команде играло еще полсостава из тех ребят, что в 1982 году стали чемпионами страны, при Арзамасцеве минское «Динамо» уже было не тем, что при Малафееве, переехавшем в Москву. Ну и республиканское руководство при Арзамасцеве не давало того обеспечения и условий, что были ранее. Возможно, за меня руководство клуба особо не держалось, и отношения с Арзамасцевым у меня не сложились. Когда уходил из команды, мне сообщили, что я «условно дисквалифицирован». Что это означает, я до конца не понял. Но долго без дела не сидел. Мои товарищи по минскому «Динамо» — Кондратьев и Шишкин познакомили меня с Юрием Павловичем Семиным, и с июля 1986 года я играл в «Локомотиве».
— Не обидно было из высшей лиги сойти в первую?
— Зато здесь я постоянно играл в основе, а для меня это главное. С 1988-го меня стали привлекать в первую и в олимпийскую сборные. Но чем больше я работал с Бышовцем, и особенно с Лобановским, тем острее чувствовал, что мое пребывание в «Локомотиве» тормозит рост моей игровой квалификации. Летом 1989-го я сам заявил, что не хочу дальше играть в «Локомотиве».
— Неужели вас не устраивал Семин-тренер?
— Семин сейчас и тогда — это разный уровень. За 17 лет Юрий Павлович прошел большой путь в своей команде. Сейчас он на самом взлете своей карьеры. И заметно, как игроки «Локо» у него растут год от года. А тогда опыта у него было немного, и на тот момент он не шел ни в какое сравнение с Лобановским и Бышовцем. В 1987 году «Локомотив» поднялся в высшую лигу, а в 1988-м занял там 6-е место. Это было большой удачей и заслугой Семина. Но он не смог далее развить успех, по ряду причин, в частности, не смог осуществить точечную селекцию в той мере, как это ему удается сейчас.
— А как бы вы сравнили Бышовца и Лобановского? Как они договаривались между собой, когда каждый из них хотел видеть одного и того же игрока в своей сборной?
— Лобановский имел некоторый приоритет в выборе игроков. Я в их проблемы не был посвящен, но о конфликтах между ними я ничего не слышал. Как-то договаривались. Вот олимпийский чемпион Михайличенко и на чемпионате Европы был одним из лучших в сборной. Насколько мне известно, Лобановский хотел иметь в своей команде Добровольского и еще нескольких игроков олимпийской сборной.
У Бышовца команда была представлена игроками самой широкой географии и разных игровых школ, но он сумел объединить их в сплоченный коллектив. И предолимпийский сбор в Японии был проведен грамотно. И в Корее сборная СССР наращивала свою мощь от матча к матчу, победила команды с игроками-звездами. А вообще за два года команда Бышовца не потерпела ни одного поражения. Соответственно, и все действия Анатолия Федоровича за тот период следует оценивать только со знаком «плюс».
В Симферополе перед отборочным матчем с Болгарией он впервые поставил меня в состав, на позицию опорного полузащитника. Анатолий Федорович так и сказал: это твой шанс, все зависит от того, как сейчас сыграешь. Почему после Сеула у Бышовца не было громких побед? Не мне судить. О нем лучше расскажут его динамовские воспитанники и игроки олимпийской сборной, прошедшие весь цикл. Я попал к нему в апреле 1988 года.
А Лобановский — самый успешный наш тренер. Он в нашем футболе с командой добился больше всех побед в чемпионатах СССР и еврокубках, это самый объективный показатель для тренера клуба. А мое личное впечатление — более великого тренера и человека я не встречал.
— Но у Лобановского были большие возможности для селекции: он мог взять в команду любого футболиста с территории Украины. И почему говорят о его чрезмерной жесткости, прагматизме?
— Это надо спрашивать у тех, кто так говорит. Мне на эту тему сказать нечего. Для меня он остается идеалом профессионального и человеческого отношения к футболисту. И в советское время возможности для комплектования команды у некоторых других тренеров были не меньшие — в ЦСКА, в московском «Динамо». Но одно дело — взять себе талантливого футболиста, другое — чтобы он заиграл, раскрылся, а тем более прибавил.
В Европе Лобановского тоже достаточно высоко оценили: его методику серьезно изучают и в Италии, и в Германии.
Когда Лобановский вызывал нас на сбор, каждый из игроков знал: выйдет ли он на игру или нет, это зависит только от того, как он сам покажет себя за последние 5 дней сборов — по сумме всех параметров медицинских показателей и своего состояния на тренировках. Реальный шанс был у каждого. Меня он ставил в состав, когда мой «Локомотив» находился на предпоследнем месте турнирной таблицы. Подобное случается не часто.
— Правда, что вас Лобановский приглашал в киевское «Динамо»?
— В 1988 году от его имени со мной говорил Чубаров, на следующий год — он сам лично. Отказывался я по многим причинам. И квартиру от «Локомотива» только-только получил, и прочее.
— О немецких тренерах какие остались впечатления?
— Тренер «Боруссии» Кёппель в некоторой степени был подвержен влиянию самых авторитетных футболистов команды. Они могли навязать ему свое мнение. Впрочем, на мне это не отражалось — это мой взгляд на проблему как бы со стороны. Принявший от него пост Отмар Хитцфельд не делал ни различий, ни поблажек «звездам». Правила были едины для всех. Главное для него — игровая дисциплина, а былые заслуги каждого футболиста не в счет. Кроме того, своим подъемом клуб «Боруссия» обязан прекрасной работе своего менеджера Михаэля Майера. До него клуб был в долгах, а он выправил положение.
Когда я перешел в «Байер» (Юрдинген), команду тренировал молодой тогда Фридхельм Функель. Все тренировочные нагрузки он испытывал на себе: наравне с игроками занимался и ОФП, и игровыми упражнениями, и участвовал в двусторонках. Как тренер он постоянно прогрессировал. Сейчас он возглавляет «Кельн».
— В момент перехода в немецкий клуб вас не мучили сомнения: а как мне быть, если доведется играть против советской команды в еврокубках?
— Таких мыслей не было. Дальних перспектив на будущее в профессиональном футболе строить невозможно. Главное — хорошо работать сегодня, чтобы завтра достойно выглядеть на поле. Вообще успешное выступление россиян за иностранные клубы повышает авторитет нашего футбола, а не наоборот. Национальная сборная — другое дело. О ней я никогда не забывал и всегда стремился за нее выступать.
— У игрока «Локомотива» Горлуковича был в 1989 году выбор: в какой команде играть дальше? Как осуществился переход?
— Летом я объявил руководству «Локомотива», что не хочу здесь играть дальше. Они в подробности переговоров меня не посвящали. В декабре меня пригласили в Дортмунд на три дня. Пару дней я потренировался в составе «Боруссии», сыграл двусторонку. Меня приняли в команду.
— Какие главные трудности испытывали в то время как российский легионер?
— Ни одним иностранным языком на момент выезда в Германию я не владел. Ко мне приставили преподавателя немецкого языка из недавних выпускников местного университета — специалиста по русскому языку. Оказалось, что я ему должен платить по 50 марок за занятие из своего кармана. И для меня это стало делом принципа: почему я должен платить? А клуб на что? Я попросил преподавателя записать на бумажку все немецкие футбольные термины, дал ему 50 марок и велел больше не приходить. Освоил немецкий в процессе работы.
Непривычной оказалась формула чемпионата — с двумя перерывами (зимой и летом), но в сумме более короткими, чем межсезонье в советском и российском чемпионатах.
Главная трудность, которую я испытывал, — это существовавшее в те годы положение, по которому команда не могла выставлять на матч более двух легионеров. В «Боруссии» кроме меня были еще шотландец Маклеод и датчанин Польсен. Спустя некоторое время Маклеод уехал в Шотландию. Потом «Боруссия» за немалые деньги приобрела Шапиюзу. Форварды, как правило, стоят дороже защитников. Польсен обошелся клубу в 4 млн. марок, Шапиюза — в 5. Для того времени это большие суммы, и таких людей держать на скамейке запасных неумно. Оба — форварды. Выиграет команда — оба они играют. Проиграет — я выхожу на поле. В 92-м году мы стали вице-чемпионами Германии, а в последнем матче за 5 минут до финального свистка мы лидировали в чемпионате, но другая игра закончилась в пользу наших конкурентов за чемпионское звание. «Боруссия» — прекрасная команда, но я ее покинул только ради того, чтобы в «Байере» постоянно играть в основе.
— То есть в «Боруссии» защитник Горлукович, как ни старался на тренировках и какую бы классную игру ни показывал, заведомое преимущество было на стороне конкурентов?
— Это жестокий закон, когда в команде имеют право выходить на поле не более двух легионеров, но я считаю его справедливым. Легионер должен играть в команде только в том случае, если он на голову сильнее своих. У нас какие-то ограничения собираются ввести к 2005 году. Я думаю, это правильный шаг. Когда в европейских клубах после дела Боссмана ограничения убрали, клубный футбол в Германии заметно ослаб и только в последние три года приблизился к прежнему уровню. И в клубах-грандах из легионеров играют в основном сборники.
— За счет каких качеств бразильцу Робсону удавалось долгое время удерживаться в основном составе «Спартака»?
— Затрудняюсь сказать. По сравнению с Леандро и Самарони он хорошо смотрелся, но для бразильца он слаб. А Маркао и Тчуйссе уже играли не при мне.
— Романцев и Ярцев сильно отличаются друг от друга в работе?
— Такое не могло случиться, чтобы Георгий Александрович, приняв команду, стал бы кардинально менять методику тренировок, стиль игры. Принципы были одни и те же. Ведь до того он с Романцевым действовал в одной связке. Но при мне Ярцев смело вводил в игру дублеров, молодежь, и некоторые из них показали зрелую, достойную игру.
— На какой позиции вы удобнее всего чувствовали себя на поле? Против кого персонально сложнее всего было играть?
— Довелось играть против Гуллита. Когда я выступал за «Локомотив» — против Черенкова... Вообще редко действовал против кого-то персонально. В Германии приходилось, но тоже эпизодически. Я играл в полузащите и защите, в центре и на краю. Куда поставит тренер. Главное — всегда быть в основном составе.
— С кем из бывших партнеров по своим командам поддерживаете дружеские отношения?
— В командах мастеров дружба складывается не так, как в повседневной жизни у большинства людей. И ты, и твои друзья — все волею случая или руководства могут оказаться друг от друга на большом расстоянии и навсегда. Потому длительные дружеские отношения не всегда удается поддерживать. В минском «Динамо» я больше дружил с Кондратьевым и Зыгмантовичем. В «Локомотиве» со всеми у меня сложились прекрасные отношения — не стану и перечислять... В настоящее время из той команды чаще всего общаюсь с Ринатом Атаулиным. В «Спартаке» же я оказался лет на десять с лишним старше своих партнеров, о близости интересов за пределами футбольного поля и тренировочной базы говорить не приходится. Капитаном команды меня назначил Ярцев после того, как большая группа спартаковцев покинула команду.
Когда играл за «Байер», немецкий к тому времени освоил. С несколькими футболистами сдружился и сейчас поддерживаю связь. Кое-кто из них еще играет в бундеслиге.
— В немецких командах между легионерами-конкурентами непроизвольная, подспудная вражда присутствовала?
— Мысль о проблематичности попадания в основу создает у тебя внутреннее напряжение. Но в отношении партнера-конкурента агрессии у меня не возникало. Ты должен уровнем своей готовности доказывать тренеру и всем остальным, что заслужил право выйти на поле. На каждой игре и на каждой тренировке ты борешься за место в основном составе.
— В «Спартаке», лучшей команде отечественного футбола, вы были капитаном и постоянно играли в основе. Почему ушли? Намекнули насчет возраста?
— Я ушел именно из-за того, что во второй половине 1998 года все чаще стал сидеть на скамейке запасных. Сидеть на скамейке могу и дома. В футболе для меня главное правило: если тренер мне не доверяет, то не следует нам работать вместе. В «Торпедо»-ЗИЛ в 1999 году я провел 42 матча, забил 5 мячей. Так что я не жалею, что высшую лигу сменил на первую.
— Как дальше сложилась футбольная карьера?
— В межсезонье перед чемпионатом 2000 года у меня случился надрыв передней мышцы бедра — рецидив 20-летней давности. Сезон 2000 года я провел во второй лиге в новосибирской команде «Чкаловец-Олимпия», куда меня пригласил тренер Юрий Васильевич Гаврилов. Клуб дебютировал во второй лиге и занял шестое место. В 2001 году я играл в первой лиге в нижегородском «Локомотиве».
С марта по май 2002 года я был играющим тренером в армянской команде «Мика». Когда главный тренер Валерий Павлович Гладилин оттуда ушел, я ушел вместе с ним, так как приглашал туда меня именно он — помогать ему. С ноября 2002 года я — тренер-селекционер в «Спартаке».
— После технического вуза в физкультурный институт не стали поступать?
— Будь я сейчас вдвое моложе, обязательно там учился бы. Но сейчас, после 20 с лишним лет выступлений за команды мастеров, вряд ли есть в этом необходимость.
— Чем объясните причину своего долголетия в большом футболе?
— Для меня это выглядит естественно. Все стало результатом процесса, который шел на протяжении всей моей футбольной карьеры. В межсезонье я закладывал солидный базис общефизической подготовки и потом постоянно его поддерживал. Чем становился старше, тем больше внимания уделял состоянию опорно-двигательного аппарата, мышечной системы. Этим серьезно занимался почти ежедневно.
— Никогда не курил. Абсолютного аскета изображать из себя не буду, но позволял себе спиртное только после матча.
— Как с высоты прожитых лет смотрите на тот конфликт в сборной, членом которой вы были?
— Я не принял позицию ни той, ни другой стороны, потому что в разгар конфликта находился в Юрдингене — клуб не отпустил меня в сборную, так как предстояла перенесенная игра. Я не имею права судить ребят. Более того — я их уважаю за принципиальность, за то, что они до конца стояли на своем и пожертвовали своим участием в финальной стадии чемпионата мира. Но было бы логичней выступить непосредственно против руководства федерации. Не я назначал тренерскую бригаду — не мне ее снимать, тем более что она выполнила задачу попадания на финальную стадию чемпионата.
— В финальных турнирах чемпионата мира 90-го и 94-го годов нашей сборной по силам было пройти дальше? В обоих случаях игра команды нашей спортивной «общественностью» была признана неудачной.
— В 1990 году в игре с румынами мы допустили две грубейшие ошибки в обороне, определившие исход встречи. Матч против аргентинцев испортил судья — при иных его решениях счет мог бы оказаться другим. Но и мы в этих матчах еще не вышли на оптимальный уровень физической формы.
— То есть тогда Лобановский учел уроки Мексики-86, когда в группе наша сборная сыграла великолепно, а в матче против бельгийцев был заметен спад физической формы?
— Во всяком случае, в 1990-м в матче против Камеруна мы почувствовали подъем, в движении мы полностью превзошли соперников. Жаль, что этот матч уже ничего не решал.
В 1994 году многое из той подготовительной работы, что была проведена нашими тренерами и футболистами, пошло насмарку. Отборочный турнир выиграла одна команда, а к чемпионату готовился уже другой состав. И эта команда тоже показала неплохую игру — в товарищеских матчах с Ирландией, Мексикой, США. Но потом вдруг в последний момент в заявку на чемпионат попали другие футболисты.
— Но ведь проиграть будущим чемпионам и бронзовым призерам 1994 года не так уж стыдно — если б подобное случилось в Японии-2002...
— Все равно после чемпионата 1994 года остался неприятный осадок: не было тогда единого коллектива, тренерский штаб не был последователен в своей политике, в своих действиях.
— Ваша дочь интересуется футболом?
— Наташе сейчас 19. Спортом серьезно она не занималась, но футбол любит смотреть. Когда я играл, конечно, игры моей команды не пропускала. Сейчас российскому чемпионату предпочитает трансляции зарубежных, особенно итальянского. И разбирается в футболе она неплохо.
— Какова ваша спортивная форма на данный момент?
— Тренируюсь регулярно. Два раза в неделю играю с ветеранами. Но сегодня на первом месте — работа, мои служебные обязанности. Все остальное потом.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
Сергей ГОРЛУКОВИЧ 
